Впрочем, ориентация на дальнее зарубежье вполне понятна — в ближнем крайне ненадежную ульяновскую технику брать уже не хотят. Так, в 2016 году экспорт машин марки UAZ упал почти на 30% главным образом потому, что от них отказался некогда ключевой для компании казахский рынок. Всего же в прошлом году компании удалось экспортировать только 3467 своих поделок. Однако уже в 2017-м эта цифра должна вырасти в два раза. По крайней мере так заявил в середине февраля генеральный директор автозавода Вадим Швецов на встрече с губернатором Ульяновской области Сергеем Морозовым. Он так же сообщил, что в ближайшие 3−4 года объем экспорта предприятия должен вырасти с сегодняшних 8−10% до 40%.
Правда, всего через две недели планка ульяновских амбиций упала: вчера директор по экспорту ООО «УАЗ» Андрей Дорофеев сообщил журналистам, что «в ближайшие три года УАЗ планирует увеличить объем поставок на экспорт до 20 000 автомобилей в год, что должно составить порядка 30% в общем объеме продаж бренда». И все-равно цифра немалая.
Но вот выполнимы ли эти планы если учесть, что автомобили UAZ Patriot, UAZ Pickup и UAZ Hanter, на которые делается ставка, техника, повторимся, ненадежная (хотя, конечно, и очень дешевая по сравнению с налогами, и весьма ремонтопригодная)? Но как бы то ни было, сейчас на Ульяновском автозаводе идет реализация проектов по созданию адаптированных продуктов под потребности зарубежных рынков и рассматривается возможность сборки машин в Иране, Египте и Вьетнаме.
При этом некоторые эксперты рынка считают, что демонстрация столь высокой экспортной способности ни что иное, как попытка выбить из государственной казны как можно больше субсидий, которые затем могут пойти на иные производственные нужды. И это вполне возможно, поскольку в 2017—2019 на поддержку экспорта автопрома планируется выделить более 34 млрд. рублей. И желание менеджеров UAZ откусить от этого пирога как можно больший кусок очень даже понятно. Отсюда и участившиеся громкие заявления о своей экспортно, так сказать, ориентированности.
