Зависть подсказывает, что неприкасаемость и вседозволенность, оформленная визуальным образом, адресованы неудачникам на дешевых машинах. Богатые самоутверждаются и доминируют, нищие тоскуют и покоряются. На самом деле вся атрибутика внешней силы в первую очередь адресована инспектору ГАИ, чтоб не приставал. Не ради того, чтобы безнаказанно нарушить и получить прощение, а в более приземленном смысле — чтобы не мешал ехать.
Это очень давно началось. Сначала НКВД превратилась в структуру, совместившую функции ФСБ, МВД, СВР, ФСО. Любой милиционер обладал невиданным могуществом. И превосходством, имея в советской «табели о рангах» заведомое старшинство даже над военными. Что особенно контрастно выглядело на примере сотрудника госбезопасности, где звания были на две ступени выше армейских и сержант из ведомства тов. Берия соответствовал лейтенанту РККА, а капитан был равен полковнику. Имея столько превосходства над военными, к обывателями, как сказал Груздев Жеглову в «Место встречи изменить нельзя» — сотрудники НКВД относились бесцеремонно.
Далекие от госбезопасности гаишники, наравне с прочими работниками НКВД, степенно третировали водителей, повседневно придираясь, унижая и отбирая деньги. Все это до сих пор называется «профилактикой правонарушений». И водителям потребовалась защита от ГАИ.
Лучшим вариантом стало удостоверение. Либо в кармане начальника, либо в «правах» водителя. Бесценная бумага, глядя на которую инспектор дорожной милиции терял аппетит, азарт и вес. Удостоверение стало самоцелью. И мощным оружием. Но не все водители могли надеяться на документ о неприкасаемости, поскольку сильных ведомств в стране было мало, а за пределами столицы и вовсе единицы.
Поэтому появились различные «дружественные» и «околосиловые» организации, задача которых одна — казаться весомыми и уважаемыми. Самой долгоиграющей структурой подобного толка стал «Клуб друзей ГАИ». Он жив до сих пор. Хотя название меняет регулярно, никак не меняя сути. Сейчас он в основном называется «Общественный совет при ГУВД».
Но случай полковника Сафонова, руководившего ГАИ Ставрополья, открыл параллельный сценарий, существующий с тех же давних времен СССР — личная неприкасаемость за деньги. После того, как в стране была отлажена система неприкасаемых документов, часть публики захотела, чтоб их вовсе не тормозили. Ведь одно дело — быть остановленным, вступать в диалог, доставать документ и совсем иное — ехать вовсе беспрепятственно, когда инспектор издалека понимает, что останавливать не надо.
Для этого понадобились номера специальных серий, а вслед за ними и знаки визуального отличия, когда все заранее видно и, если надо, слышно.
Поскольку отношения на дороге не меняются и ГАИ всегда будет терзать народ, кормясь с дороги, неприкасаемость никогда не обесценится. Спрос на удостоверения, пропуска, справки, номера, стробоскопы, мигалки будет лишь увеличиваться. Это русский путь. Наша национальная черта. А может быть иначе? Возможна другая атмосфера на дороге и иные отношения?
Увы. Они начинаются исключительно с правовой грамотности водителя. Что априори не по-русски. Учить законы, разбираться в кодексах, знать административное право? Чтобы знаниями поставить инспектора на место, вернув его в правовое поле? Мы так не живем и не хотим. Нам привычнее «по щучьему велению», чтоб махнул индульгенцией — и поехал дальше.
