Компания KIA стала самым популярным иностранным брендом в России в 2018 году. Целая россыпь новинок, длинный модельный ряд и впечатляющая дилерская сеть — слагаемые этого успеха. А еще — наличие бюджетного седана B-класса, который покупают чуть реже, чем чурчхелу на сочинском пляже. Или все несколько сложнее?
Александр Мигаль, управляющий директор «Киа Моторс Рус», раскрыл порталу «АвтоВзгляд» некоторые корпоративные секреты.
– Минувший год без оговорок можно занести в актив «КИА». А могло ли быть лучше?
– А нужно ли? Российское подразделение выполнило все возложенные на него задачи: мы реализовали 227 000 машин. Абсолютный рекорд, замечу, за все время присутствия бренда в России. Так что результатом полностью удовлетворены, что-либо менять я бы не стал.
– То есть цели догнать и обогнать LADA в 2018 году не стояло?
– Такой цели вообще не стоит. А зачем? Только чтобы стать брендом №1? Звучит круто и помпезно, но какой ценой? Если однажды нам удастся стать «первым номером» для россиян без оговорок — это будет здорово. Но сделать это нужно честно, путем органичного прироста, а не глобальных скидок и работы себе в убыток. Так что пока будем радоваться первому номеру среди иностранных автомобильных брендов.
– Кто сегодня главный конкурент KIA в России?
– Ответ прост до безобразия: наш главный конкурент — мы сами. Дело в том, что удержаться на вершине значительно сложнее, чем туда взойти. Держимся, но каких усилий это стоит! Нужно предлагать, предлагать и предлагать. Часто даже идти ва-банк. Иначе российского покупателя в свою сторону не склонить.
– Чем же он так крут, российский покупатель?
– О, это очень сложный клиент! Потребности российского покупателя состоит из трех компонентов. Во-первых, наш человек очень подкован технически и разбирается во многих процессах, осведомлен в технологиях. Во-вторых, очень любит различные опции и высоко ценит оснащенные автомобили. Ну и в-третьих, куда без этого, не готов переплачивать. Найти баланс чрезвычайно непросто, но нам пока удается.
– А еще российский покупатель очень любит бренды. Что вы скажете на этот счет в связи с недавней презентации нового флагманского седана К900?
– Наш новый флагман — принципиально новый автомобиль, не имеющий ничего общего с Quoris. Даже название другое. Мы постарались воплотить в этой машине все лучшее, что есть в мировом автопроме: разработки и технологии, дизайн и опции. Постарались сделать «премиальное» доступнее.
– Ценовая политика пока не оглашена, кто его главные конкуренты вы не скажете. Может быть, поведаете, кто же его покупатель?
– В первую очередь — владельцы Quoris и обладатели седанов немецких и японских премиальных брендов. Портрет покупателя: мужчины за 40, которые могут и сами сесть за руль, и водителя посадить; успешные предприниматели и управленцы, которые знают толк в автомобилях и умеют считать деньги.
– Портрет идеалистический. В России такой человек перемещается на автомобиле со звездой на капоте. Чем же вы его переубедите?
– Качеством отделочных материалов и качеством обслуживания, ценовой политикой. К тому же K900 будет полноприводным, как того просили наши клиенты. Наш новый флагман — это очень сбалансированное предложение.
– Полный привод — это здорово. Но как вы можете предлагать особый сервис, если машины будут приезжать к тем же мастерам и в те же дилерские центры, что и KIA Rio?
– Для премиальных моделей мы выделим особых специалистов, а также специальную зону для общения с клиентами — премиальную приемку.
– А не проще и грамотнее было бы, как старшие товарищи из Hyundai, создать премиальный бренд? Две машины у вас для этих нужд теперь есть — K900 и Stinger.
– Дело в том, что обе этих модели нам нужны, чтобы повышать стоимость бренда KIA. С одном стороны, это необходимо для увеличения остаточной стоимости наших автомобилей, с другой — для привлечения большего числа автовладельцев в дилерские центры. Поэтому и Stinger, и K900 были, есть и будут под брендом KIA. По сути — это вектор нашего развития.
– Сколько «Стингеров» вы продали в успешном 2018 году?
– Примерно 2400 машин. Предугадывая вопрос о максимальной комплектации, скажу: из них с мотором V6 — около 10%.
– Stinger — это только «про имидж» или «про деньги» тоже?
– Мы не имеем права делать что-то исключительно ради имиджевой составляющей. Конечно, про деньги. Просто у таких моделей может быть чуть более долгий срок окупаемости. Но если мы хотим быть на первых строчках — надо привозить такие модели.
– Расшифруйте. Мы-то все подумали, что на первой строчке вы исключительно из-за KIA Rio, которую многотысячным тиражом «штампуют» в Санкт-Петербурге.
– Еще в 2017 году «Рио» составляла половину всех наших продаж. В 2018 — уже около 40%. Удельный вес технологичных автомобилей в нашем портфеле увеличивается с каждым годом. В 2019 году процент «небюджетных» машин будет еще больше. Если мы сейчас не уследим за этим трендом, то скатимся с Олимпа. Поэтому K900 и Stinger.
– В прошлом году у вас было много премьер. Какую особо выделите?
– Каждая наша новинка была важна и нужна. Для меня самая важная — Sportage. C этим автомобилем мы подтвердили свое лидерство в сегменте среднеразмерных кроссоверов, вышли по продажам на 3000 машин в месяц — это очень серьезное достижение. А с учетом наших конкурентов — вдохновляет вдвойне! На второе место поставляю Optima, которая заняла второе место в классе. И это в год, когда появилась новая Toyota Camry!
– А как же Ceed?
– Новый Ceed в большей степени автомобиль «на завтра». Сегмент С сейчас — очень сложный. Во-первых, он сильно сжался за последние годы. Во-вторых — конкуренты очень сильны. Тут и Ford Focus, и Skoda Octavia, вернулся VW Golf, на подходе новая Mazda3. Но предложение должно быть разнообразным, к тому же всегда есть автолюбителт, которые хотят С-класс. Сейчас рынок восстанавливается, таких клиентов становится все больше. Завтра владельцы KIA Rio захотят автомобиль лучше и интереснее, более современный и богато оснащенный. Мы хотим, чтобы они выбрали наш автомобиль. И мы готовы ждать. Поэтому, Ceed!
– Куда более приземленная премьера−2018 — KIA Rio X-line. Как она уживается на одной площадке с KIA Soul?
– Очень просто: их выбирают абсолютно разные люди. Все вопросы отпадут, когда мы привезем новое поколение Soul. Это случится уже в 2019 году. А сейчас, вы правы, у нас есть два близких по конструктиву автомобиля, оба — компактные городские кроссоверы. Один — «Икс-лайн» — нацелен на более массовую аудиторию и необходим сегодня, а другой — «Соул» — на более требовательную, но требующую именно компактный автомобиль для перемещения по городу. Это задача завтрашнего дня. Широкая линейка автомобилей позволяет нам держать обе этих модели, чем мы и пользуемся.
– С кем же тогда конкурирует Soul, на ваш взгляд?
– Его главные конкуренты — моноприводный VW Tiguan, Nissan Juke и Toyota С-HR. Как только автомобиль обновится, вы поймете, почему именно эти три SUV я назвал.
– Куда более ожидаемой премьерой был бы новый большой кроссовер Telluride, который вы недавно представили заокеанским коллегам. Не пора ли Mohave на покой?
– Не пора! Telluride построен исключительно для Америки и мощностей завода, по нашим подсчетам, в аккурат хватит для удовлетворения одного только американского рынка. К тому же, кроссовер комплектуется единственным мощным бензиновым мотором. Одним словом, комплектации, которые сегодня есть у Telluride, не позволяют нам привезти его в Россию. Но точку в этом вопросе никто не ставит — все может изменится.
– Значит, Mohave остается?
– Идет работа над новой машиной. Над прямой заменой сегодняшнего Mohave. Когда точно внедорожник будет готов, будет ли он носить тоже имя — пока не знаю. Одно могу сказать точно: в течение двух лет мы покажем новый автомобиль, который придет на смену Mohave.
– Еще одна долгожданная новинка от KIA — компактный кроссовер, созданный по образу и подобию супер популярный Hyundai Creta. Когда его ждать?
– Он уже на подходе. В следующем году мы обязательно представим этот автомобиль.
– Говорили даже о локализации.
– А вот на этот вопрос я не буду отвечать. Не моя зона ответственности.
– Новый завод по производству двигателей для Rio приведет к снижению цен на ваш самый популярный автомобиль?
– Об этом мы обязательно поговорим, когда завод построят и запустят. Тут вопрос больше не к заводу, а к экономической ситуации в России. В теории — да, запуск завода должен дать нам возможность снизить цены на автомобили. Но уровень инфляции и другие экономические факторы запросто могут нивелировать все наши благие намерения. Подождем — увидим!
– Кстати, о двигателях. Вы оставили дизельные моторы на своих кроссоверах, тогда как другие бренды от этой опции избавились. Почему?
– Да, сегмент не самый процветающий, но он есть. Другие убрали, а мы оставили. И дизельный двигатель стал одним из конкурентных преимуществ наших кроссоверов. Пока эта опция имеет под собой финансовое обоснование — будем и дальше предлагать клиентам машины на тяжелом топливе. Не скажу про 2020 год, но в 2019 они точно останутся в российских дилерских центрах.
– Прогноз, который дала на 2019 год АЕБ, не самый позитивный — рост на 2—3%, то есть на уровне погрешности. Хотелось бы услышать Ваше мнение.
– Согласен с АЕБ. Первое полугодие уйдет на привыкание к новой ставке НДС, будет небольшой спад, а потом все восстановится. Никаких глобальный пертурбаций не будет. Причин для этого нет.
– То есть за новой машиной лучше идти в первом полугодии, когда дилеры будут испытывать нехватку клиентов?
– Не думаю, что будут большие скидки. «Слива», как такового, ждать уж точно не стоит. Все уже привыкли к новым реалиям, научились считать. Затаренных складов сегодня уже не найдете. Помните, раньше перед Новым годом и сразу после объявляли грандиозные скидки на автомобили? Последние два-три года такого уже почти ни у кого нет. Так что покупать машину нужно тогда и только тогда, когда dы морально и финансово готовы к этой большой покупке.
