После захвата посольства США в Тегеране в 1979 году Иран получил жесточайшие санкций от США. В 1980-м из-за ирано-иракской войны санкций стало еще больше, а в 1984 году всему миру было запрещено давать Ирану кредиты и вообще какие бы то ни было деньги. Дальше давление на страну лишь усиливались…
Наличие проблем не уменьшало иранского патриотизма и желания предъявить миру титульную промышленность — автомобильную. Принято считать, что производство автомобилей означает высокий уровень развития страны и вроде бы показывает промышленный потенциал.
Придумать собственный автомобиль было решено при помощи главного врага — Великобритании. Обладая достаточной беспринципностью, в 1966 году генеральный директор компании Iran National Махмуд Хаями договорился с британской корпорацией Rootes о поставках машинокомплектов Hillman Hunter для сборки по технологии CKD.
Rootes на тот момент была концерном грандиозным, скупившим половину английского автопрома и собравшим под единой гербовой печатью коллекцию знаменитых брендов: Hillman, Humber, Singer, Sunbeam, Talbot, Commer, Karrier, но сама впала в финансовую зависимость от Chrysler, благодаря чему могла предложить иранцам выбор из несметного количества красивых названий.
Но Махмуд Хаями ограничился прямым переводом. Модель для производства называлась еще и Hillman Arrow («Стрела»), а на персидском — Paykan. Примечательно, что дизайнером исходного автомобиля был Ройден Акс, чуть позже нарисовавший ту самую Simca 1308/Chrysler Alpine, из которой у нас получился «Москвич-2141».
Иранцы за выпуск символа индустриального совершенства принялись азартно, локализуя производство, добиваясь полной технологической независимости. Но первое время, находясь под британским присмотром, они охотно модернизировали машину по указке англичан, благодаря чему успели уйти от карбюратора на одноточечный впрыск под управлением собственного иранского ЭБУ.
Появившись в 1966 году в Англии, автомобиль Hillman Hunter стал иранским в 1967 и выпускался до 2005. За 38 лет из вполне современной машины на прогрессивной платформе (МакФерсон — спереди, рессоры — сзади), Paykan превратился сначала в автомобильный символ Ирана, а затем в посмешище.
Будучи по размеру, сути, качеству и красоте между нашими «Москичом-412» и ГАЗ-24, он повторил их мучительную судьбу долгой модернизации и тягостного устаревания на глазах публики, в итоге отвернувшейся, а затем и разбежавшейся. И если поначалу производственные темпы людей вдохновляли, то итоговый тираж в 2,2 миллиона реализованных авто за все годы выпуска оказался пугающим.
В связи с чем Paykan вошел в уникальный список моделей, насильно запрещенных властями к дальнейшему производству. Иран устал гордиться своим локализованным автомобилем, демонстрирующим экономическое благополучие в условиях санкций, мощью собственной промышленности, неуязвимость и состоятельность индустрии, патриотизмом потребителей, и потребовал от частного производителя прекратить выпуск машины. Пригрозив санкциями. Помимо Ирана подобное попрание интересов частного бизнеса позволяет лишь Китай, аналогично закрывший несколько автозаводов за издевательства над клиентами.
Но прагматичные руководители Iran Khodro передали эстафетную палочку самолюбования в Судан, продав завод по выпуску никчемного автомобиля «под ключ» в Хартум. Теперь автомобильная промышленность, способная показать миру экономическую мощь державы, случилась и в Судане.
А себе для гордости Iran Khodro оставил более свежую машину образца 1987 года Peugeot-405/Samand. Теперь она демонстрирует миру неуязвимость экономики великой страны, умело противостоящей санкциям.
…Мы уже выразили готовность выпускать автомобили внутри страны для внутреннего потребления по внутренним технологиям с внутренним качеством. Но мы должны быть готовы к иранскому результату.
