Но что-то подсказывает: в стране тревожно, кроме французов сбежали остальные немцы с японцами и наверху хотят не личного гешефта с бордюрами, а жизнеутверждающего оптимизма для толпы и взвешенного решения для кабинета. Не имея навыка, не разбираясь в производстве, на ощупь постигая автомобилестроение, приходится сочинять экспромт, единственный смысл которого — угодить. Первое обещание — завод получит прежнее имя «Москвич», генерального директора и новую автомобильную платформу (или две, а может и три), к концу года соберет 600 товарных автомобилей и даже несколько кофеварок, (или кофемолок, или пылесосов, или электромобилей). Угодил?
Но выяснилось, что искусство ходьбы по карьерному канату отныне требует не одноразовых обещаний, а еще и работающего завода. Тогда пришлось уточнять собственные фантазии, пообещав на заводе «Москвич» вполне осязаемые тольяттинские «Лады». Это не конфуз, это — скандал. АВТОВАЗ в коме и не в состоянии осмыслено и ритмично работать, не говоря уже о переезде в столицу. Срочно возникла идея подставить КамАЗ. Но КамАЗ, только что переживший принуждение к «Аурусу», потянувшийся к национальному проекту транспортной электрификации, почувствовал себя схваченным с поличным и ловко отодвинулся в сторону, невнятно промычав про собственную легковую платформу, взяться которой неоткуда.
От дезертирства КамАЗа повеяло топором и плахой, что вынудило от словесных абстракций перейти к созданию ощутимых иллюзий. И тут же грянула презентация несуществующего модельного ряда на несуществующем заводе. В опустевших цехах показали картинки китайских автомобилей третьего сорта фирмы JAC. Наверху не оценили, внизу — обиделись. Сунуть в нос плохого китайца вместо плохого «Москвича» означает презрительную веру в неразборчивость населения, готового на клетке с тигром поверить надписи «Слон». Но время идет, народ недоумевает, наверху нервно ждут, а ни завода, ни партнера, ни мальчика для битья не видно. И тут возникают иранцы.
Самодовольные, где-то о чем-то договорившиеся, со своим тягостным автопромом и пятью вариациями на тему Peugeot прошлого века в неопрятных слоях пластических операций. Но если слух про китайцев опровергали все, кроме самих китайцев, то от иранских договоренностей отмахивались всем миром, включая самих иранцев.
После чего на сцену, придерживая травмированное командным окриком место, водрузился КамАЗ и неубедительно изобразил хозяйскую распорядительность и жгучее желание спасти столичного чиновника. Проспав китайцев, уже выпускающих пять разных «Москвичей», КамАЗ неуверенно пообещал начать что-то делать на пустом заводе.
…Поскольку никакого производства на «Москвиче» в итоге не будет, ни одного нового автомобиля в стране не предвидится в горизонте пяти ближайших лет, а материалы, технологии и комплектующие вне досягаемости для отечественного автопрома, есть основания полагать, что столичный мэр все же изворотливее ожидаемого и играет ва-банк, подставляя одного нелепого партнера за другим, чтобы потом обосновать на этом фоне всеобщей беспомощности преимущества элитной застройки на месте завода.
