В несовершенстве каких-то сложных процессов проектирования новых ТС на территории Поднебесной? Или, может быть, в моем собственном непонимании современных подходов к мобильности? Но, похоже, все намного проще. У Китая нет собственной автомобильной истории. У Китая другой, непохожий ни на что язык. Который, очевидно, формирует уникальный процесс мышления. И на который, похоже, совершенно не ложатся основополагающе идеи западного автопрома.
Китайцы поняли форму, но не уловили содержание. А ведь именно гармонично скомпонованные технические компоненты отличают просто транспортное средство от автомобиля. Ведь машина — это намного более обширное и сложное понятие. В нем нет места поверхностному подходу и торопливости. Но мы же говорим о Китае. Несмотря на тысячелетнюю историю культурного развития, он способен очень быстро ассимилировать чужие идеи. Но, к сожалению, далеко не всегда понимая их глубинную суть.
В результате китайский автопром очень быстро освоил внешние атрибуты европейского. По сути, только его форму. И специалисты с востока сразу посчитали себя великими профессионалами, способными быстро воспроизводить любые решения к которым запад шел десятилетиями. И это фатальная проблема, последствия которой сейчас начали проявляться все более отчетливо.
Конечно, можно жонглировать технологиями мобильности и объединять совершенно несочетаемое. Можно делать катастрофически мягкую подвеску в сочетании с мощным мотором и отсутствием ручного режима управления коробкой передач. Можно делать шикарный салон и в то же время совершать совершенно детские ошибки в эргономике, размещая, например, дисплей информационно-развлекательной системы в мертвой зоне зрения водителя. Можно не обращать внимание на нестабильную работу сложной бортовой электроники. Причем даже на уровне управления режимами движения авто. И что самое удивительное — это никого не пугает. Ни в Китае, ни у нас.
Все думают, что если машина сделана таким образом, то над ее конструкцией точно работали умные люди. Ну да. Работали. Но компоновали их задумки специалисты из совершенно другой области. Их не интересовало и не интересует ничего, кроме конечного результата. Причем этот результат — не любовь владельцев к бренду, а следовательно к его продукции. Речь идет совсем о другом. О количестве денежных знаков, занесенных покупателями в компанию. Причем здесь и сейчас. Поскольку современный бизнес устроен таким образом, что просто не переносит длительного периода выхода на окупаемость. В результате массово появляются откровенно плохие машины.
И мне можно возразить, что человек не будет покупать проблемный автомобиль. Но, во-первых, в условиях дефицита любой автомобиль хороший, если он новый. А, во-вторых, современный потенциальный владелец авто знакомится с новинкой исключительно по внешнему виду и перечню оборудования. И здесь у китайцев все просто великолепно. Самые последние информационно-развлекательные технологии и ассистенты активной безопасности срывают крышу у любого современного человека. Но когда у владельца накопится опыт общения со своим авто и возникнут претензии — будет поздно.
Ведь и автомобиль к этому времени скорее всего потребует замены. И появится новая модель с новыми возможностями и парадоксальными концептуальными противоречиями. И тут мы подходим к еще одному моменту. Неужели китайцы не понимают, что творят? Такое предположение справедливо. Однако, скорее всего, они прекрасно осознают ситуацию и давно приняли решение о том, что просто не будут строить автомобили. Не станут заморачиваться с тонкими материями гармонизации технических характеристик. А просто приступят к выпуску дорогих транспортных средств: много и в большом разнообразии версий.
Сокращая при этом жизненный цикл своей продукции, не заботясь о таких странных и затратных вещах, как ДНК бренда. Не в последнюю очередь, благодаря практически полной автоматизации производства и массовости выпуска. Особенно с учетом огромного рынка сбыта, на котором найдется клиент на любой автомобиль. В результате, китайский автопром способен безболезненно для себя просто играть в техническую лотерею, выпуская огромное количество разнообразных и похожих на машины моделей в разных формах и комплектациях.
Если конкретная модель не имеет коммерческого успеха — и про нее, и про ее владельцев просто забывают. А если случайным образом получилась создать что-то хорошее, то эта модель будет успешно тиражироваться. А по ее образцу и подобию создадут еще и огромное количество клонов, которые очень быстро захватят всю покупательскую аудиторию, после чего естественным образом вымрут. А на смену придет еще большее количество внешне красивых и даже технологичных транспортных средств с таким же коротким жизненным циклом. И весь китайский автопром, по сути, скатывается к модели рынка мобильных телефонов или гаджетов.
Есть некие столпы типа Apple, и есть огромное количество клонов с невероятным и даже пугающим набором функций, некоторые из которых вряд ли придут в голову нормальному человеку. И несмотря на кажущуюся абсурдность ряда решений, они вполне успешно существуют и продолжают давать жизнь очередным техническим курьезам. При этом и западный автопром понимает экономическую выгоду от подобной схемы ведения бизнеса. Но ему пока сильно мешают даже не остатки совести. В этом бизнесе, как показывает практика, ее нет ни у кого. Дело, скорее, в другом.
Культурная среда западного автопрома оказалась очень инерционной. И, как ни странно, именно благодаря этому Европа еще строит настоящие машины. Тем более, что значительная часть технических маргиналов, способных быстро изменить ситуацию, перекуплена тем же Китаем. И благодаря своей инерционности и неповоротливости, запад еще остался в границах традиционных автомобильных ценностей, включая эволюционный подход к внедрению новых технологий.
Хотя, если затрагивать тему электрических машин, то здесь запад оказывается в уязвимом положении. Ведь «электрички» технологически проще и дешевле в производстве. А значит с ними намного выше соблазн пойти по китайскому пути развития автопрома. Да и маржинальность электроаров намного выше, чем у традиционных машин из мира двигателей внутреннего сгорания. Впрочем, об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз.
