Полноприводные «Соболи» уже зарекомендовали себя как идеальные экспедиционные автомобили – внедорожные «дома на колесах». И именно на них к Северному Ледовитому океану отправилась экспедиция «Варандей-2016». Ее задача: проложить полярный туристический маршрут через Ненецкий автономный округ, республики Коми и Карелию к поселку Варандей.
В силу обстоятельств наш экипаж присоединился к экспедиции перед самым главным участком в Усинске – городке на севере республики Коми. Для начала знакомимся с олениной, муксуном и удивительно вкусной соленой капустой с гигантской клюквой. Потом – разборка полярного снаряжения и распределение спальных мест в «Соболях». На утро – пресс-конференция и старт в непроглядную снежную даль.
Прямо за Усинском начинаются владения нефтяных корпораций – в данном случае «ЛУКОЙЛа». Таежный пейзаж обезображен промзоной и горящими факелами нефти. Сквозь белизну снегов и зелень тайги эти факелы напоминают многочисленные «Очи Саурона».
Вечность пахнет нефтью
Да и пахнет здесь не «запахом тайги», а некачественной соляркой. Несмотря на морозец, этот душок стоит над дорогой и постепенно пропитывает одежду. Разговоры в экипаже поневоле переходят на падение цен на нефть, подорожание бензина и прочие бытовые коллизии, которым не место в дальних странствиях. Да и в обычной жизни они не лучше сказываются на позитивном настроении. Поэтому поговорим о более приятном. Например, о грядущем ралли «Шелковый Путь» по маршруту Москва-Пекин. Вроде бы он тут причем? А дело в том, что «Соболь», на котором мы едем, готовится именно для этого грандиозного марафона в качестве пресс–кара. И перед покорением степей и барханов его еще тестируют и в заснеженной тундре.
БЕЗ БЕНЗИНА И ЕДЫ
Мы подъезжаем к обелиску «Полярный круг», после которого начинается сказочный мир Заполярья. В нашем экипаже – трехкратный чемпион по ралли-рейдам и один из лучших штурманов в России Евгений Павлов. Пока ему ехать немного скучно: зимник хорошо накатан и офф-роуда не предвидится. Хотя обычному водителю здесь придется несладко, ведь по колесами – чистый лед, который никакой дрянью не посыпается. На Северах это моветон. Поэтому и кузова служат дольше. Время около двух часов дня, но уже темнеет, и мы успеваем лишь сфотографироваться на фоне стеллы вместе с машинами. Обелиск украшен рукописными именами неких дев, ради которых храбрые полярники отправились сюда на заработки. Когда мы тронулись, уже совсем стемнело, казалось, что стоит глубокая ночь. Но движение по трассе от этого не уменьшилось, а наоборот, машин стало больше. Ближе к вечеру останавливаемся у последней на много километров столовой – дальше придется довольствоваться сухим пайком. Чуть впереди – последняя заправка, где заливаемся топливом под завязку: и в баки, и в канистры на крыше. Здесь же можно побаловаться последней на нашем пути радостью цивилизации – кофе из автомата.
Дальше едем все по такому же параноидальному пейзажу. Тундра по сторонам дороги покрыта гудящей и светящейся факелами промзоной. Брошенные у дороги нарты смотрятся как инородное тело.
ФАРЫ ВМЕСТО СЕВЕРНОГО СИЯНИЯ
Несмотря на мороз и начавшийся сильный ветер, нефтяная вонь не улетучивается. Останавливаемся у недостроенного моста, который в хлопьях несущегося снега кажется останками огромного доисторического животного. Зимник проходит параллельно мосту, и дорога резко идет под уклон. Здесь действует негласное северное правило – уступать дорогу поднимающимся вверх. Тем более даже сквозь пургу фары машин видны почти за километр. Новички их путают с Северным сиянием, так как из-за каких-то природных аномалий светят они не столько вперед, сколько вверх. Потоки от фар сливаются, и, кажется, что на тебя движется огромный световой столб. Пропускаем колонну дальномеров и движемся дальше.
Ночь застает нас у сторожевого поста «Пижма». КПП во владениях нефтяных корпораций – отдельная песня. Со стороны это ничем не примечательная груда вагончиков среди ледяной пустыни. Зимник перегораживают шлагбаум и будка охранников. Для въезда во владения нужно иметь специальные пропуска, которые у нас, по счастью, есть. Их получали заранее через головные офисы корпораций. «На шару», уболтав стражей, здесь проехать не получится. Здесь же начинается въезд на корпоративный «зимник». Его отличительная черта – он лучше сделан. Будка стражей – настоящая сокровищница.
Изнутри она увешана очень полезными плакатами, иллюстрирующими способы кражи нефтепродуктов из цистерн. Их множество: с потайной «двойной» бочкой, краником, замаскированным под ящик с инструментами и т.д. Не понятно, для чего они здесь висят? За десять минут пребывания я получил столько полезной криминальной информации, что теперь легко могу использовать свои знания на практике.
Полярная ночевка
За день мы прошли 191 километр – очень неплохо для этих мест. Прямо за постом располагаемся на ночевку. Про северную ночевку в необорудованном «Соболе» на просторах Якутии я уже рассказывал, теперь уместно упомянуть про оснащение наших «колесниц» в заполярном пробеге. В грузопассажирской версии багажник, а в пассажирской – задняя часть, разделены на две половины. В нижней остается вместительный багажник, а в верхней – спальное место на двух человек.
В нашем экипаже четверо, и еще двое располагались на сиденьях. В неподготовленном «Соболе» помещаются только трое. При росте моего напарника Миши в 192 см, он спокойно разлегся с подушкой на переднем сиденьи. Изнутри «Соболь» обделан пенофолом, на ночь им закрываются и все стекла, к которым утеплитель крепится на специальных липучках. Когда все заделано, возникает ощущение, что стал героем советских фильмов про космонавтов. Или безумцем, спасающимся от вредных излучений. Место в пассажирском отсеке используется как кухня – на откидном столике готовится на газовой горелке сухпай и чай.
Перед ночевкой куртки и комбинезоны превращаются в подушки и прослойку между лежанкой и задней дверью – несмотря на теплоизоляцию, при сильном морозе на металле появляется изморозь.
Спальники раскатываются, а вещи из спального отсека укладываются на пол. В пассажирском – на левую сторону, чтобы не перекрыть подачу теплого воздуха из находящегося посередине «фена». Двигатель на ночь не включаем, в арктических спальниках вполне хватает Webasto. Еще один полезный северный совет: по ветру днище автомобиля закрывается бруствером из снежных «кирпичей». Ночью я пожалел, что лег спать в термобелье: стало жарко, и даже раскрытый спальник не помог. Утром стандартная процедура: умывание снегом, чистка зубов при помощи снега (питьевую воду стоит экономить) и горячий чай с галетами и повидлом. И мы продолжаем путешествие по «корпоративной территории» РФ.
ДОРОГА ЖИЗНИ
От КПП «Пижма» до Варандея и Северного Ледовитого океана – 161 км по прямой. Но прямых троп здесь нет, зимник подстраивается под окружающую тундру, которая из-за многочисленных озер и болот становится все боле холмистой. Накатанный и политый сверху водой, плотный наст снега по бокам огорожен вешками со светоотражателями, чтобы не заблудиться в пургу. Чем чаше вешки, тем лучше.
Этот зимник называют «дорогой жизни». Лишь зимой можно забросить на многочисленные нефтяные месторождения все необходимое. Летом – только гораздо более дорогой авиацией, вокруг тундра и болота. Караваны грузовиков с длинными платформами носятся по зимнику. На платформах может быть все, что угодно: бытовки, цистерны, трубы, мешки в человеческий рост с реагентами для буровых установок, снегоходы и т. д. Грузовики в основном отечественного производства: МАЗы, КамАЗы, КрАЗы и новенькие «Уралы NEXT». Попадается и вполне архаичная зарубежная техника. Например, «Татры» с двухрядной кабиной. Большинство грузовиков ездит на шипованной резине. Дорого, но по-другому нельзя.
ГИБДД по-корпоративному
Мы упрямо идем на север. Вокруг ледяная пустыня, в которой так и тянет философствовать. Особенно тем, кто не за рулем. Полет мысли разбивается о правду жизни – редкие таблички на отворотах с зимника: «Территория компании N. Проезд запрещен!» Дорожные знаки ограничения скорости меняются в зависимости от состояния зимника и ландшафта – от 10 км/ч на спусках и подъемах, до 40 – на ровном месте. Из тундры периодически выбегают белоснежные песцы, которые совсем не боятся человека. На редких местных помойках они, как у нас кошки с собаками. Но подходить близко к песцу не рекомендуется, может больно тяпнуть даже сквозь полярное снаряжение. Уворачиваясь и обгоняя грузовики, добираемся до КПП «Башнефти» – после мы пойдем по зимнику, принадлежащему этой корпорации. Здесь нас встречают представители «корпоративного ГИБДД», которые будут нас сопровождать до Варандея и обратно.
На трехосном вездеходе «Трэкол» красуется надпись БДД – безопасность дорожного движения. Поскольку зимник принадлежит и поддерживается в исправном состоянии нефтедобытчиками, то и за порядком на нем призваны следить представители корпоративных структур.
Но инспекторы БДД не «государевы люди», поэтому штрафовать и карать не имеют права. О «левых» доходах ребята вполне по–северному промолчали. По их словам, они только фиксируют нарушения и передают данные начальству. Далее уже на корпоративном уровне и происходят карательные действия: от предупреждения до лишения премии, зарплаты и даже разрыва контракта. Поскольку идиотов, которые устраивают пьяные гонки по обледенелому зимнику, ничтожно мало, то нарушения здесь, как правило, технического плана. Неработающие фары, габариты и т.д. На морозе и в пургу не особо приятно менять во-время лампочки.
Тем более, что отапливаемых ангаров и гаражей здесь не так уж и много. Но «слепая» машина смертельно опасна для ледяной дороги жизни, и наказание вполне заслуженно. Сами стражи дороги говорят, что им постоянно приходится находиться на зимнике, иначе «бардак начнется». Словом, эти ребята совсем не напоминали знакомых по российским реалиям хапуг с жезлами. Например, сошел дальномер с дороги, их задача остановиться и максимально помочь до приезда спасателей. Хотя бы обогреть – у «Трэкола» просторный салон.
Территория трезвости
Поздним вечером, миновав еще пару КПП, въезжаем в Варандей. По идее, сейчас нужно бы порадовать себя горячим ужином и «ста граммами». Но не тут-то было…
Населенный пункт делится на две половины – новую и старую. Между ними около четырех километров. Новый Варандей – поселок нефтяников с комфортабельными общагами, столовой и буфетом. Обед в столовке для «пришлых» обойдется в 3-4 раза дороже, чем для «местных» – примерно 1500 рублей. Мы отделались буханкой хлеба – 150 «деревянных». Здесь нет никакого северного гостеприимства, в корпоративной среде люди больше напоминают биороботов, толкущихся возле курилок. Кстати, курить на территории «нового» можно только в них. Также нельзя фотографировать, охотиться, ловить рыбу и даже собирать летом ягоды в тундре. Говорят, и выпивать нельзя… Как только мы собрались это сделать, нас ждал сюрприз. Неожиданно появились пограничники и заявили, что мы нарушили правила нахождения в пограничной зоне.
В отличие от других регионов страны, она здесь – 20 километров от океана. Дескать, через Северный полюс мы можем убежать в Канаду или США. В результате вместо торжественной встречи мы голодные проторчали на посту до 2 часов ночи за составлением протоколов на всех участников экспедиции. Но даже это не смогло испортить нам настроение: мы поставили машины на берегу океана, подогрели сухпай и все-таки отметили «ста граммами» прибытие в главную точку маршрута. Кстати, в прошлом году у предыдущей экспедиции это не получилось – из-за пурги зимник оказался слишком завален – не пробиться.
Сверхжадность нефтяников
Утром мы отправились в старый Варандей, который можно назвать воплощением российского декаданса: заснеженные развалины домов, брошенная техника, а на берегу океана – такие же брошенные и вмерзшие в лед корабли.
Когда-то здесь жило около 3000 человек, было производство, школа, магазин и вся инфраструктура. Кстати, здесь впервые в мире построен ледяной причал для кораблей. Но пришли корпорации и… признали поселок непригодным для жизни. Сейчас все его население – семья пенсионеров Чупровых. Мало того, старикам отрубили свет, хотя в ста метрах от их дома светится 1000-киловаттный фонарь. Он якобы освещает «порт» с замерзшими кораблями. Старикам не разрешают охотиться и рыбачить.
Светлана Чупрова была несказанно рада нашему визиту и очень просила написать про их житие. «Нас постепенно выживают, – вздохнула она, перебирая поленницу с обмерзлыми дровами. – Здесь калымщики с материка нужны, а не мы. Мы же видим, что они здесь вытворяют, как природу губят»!
Чупрова сетует, что без электричества не может смотреть телевизор. Может, оно и к лучшему, не думаю, что ей будет приятно слышать, что в их стране все замечательно. На прощанье мы отдали семье часть нашей провизии. Так «Соболь» стал не только машиной для экспедиций, но и гуманитарным конвоем, как когда-то легендарная газовская «полуторка».
Гостеприимный метеоролог
Самый позитивный обитатель этого Богом и властью забытого места – директор метеостанции Виктор. Туристы и путешественники для него – желанные гости. Вечером, после фотосессии на берегу океана, мы расположились за большим столом на гостеприимной метеостанции и отведали местного деликатеса – жареной картошки с курицей и черным хлебом. За окном воет вьюга, на печке чирикают птички в клетке, а Виктор рассказывает, что за последние пару лет снабжение стало лучше и разнообразнее. Привозят даже шоколад.
Он очень сожалел, что не может провести провод к соседям Чупровым – электричество метеорологи покупают у корпораций, и оно строго подотчетно. На метеостанции работают пять человек, но постоянно находятся трое – остальные в отпусках на материке. Сейчас с ним на станции молодая девушка лет 20-и. К нам она не вышла – отсыпалась после 12-часовой смены.
Виктор рассказывает о белом медведе, который бродит где-то неподалеку. Нам очень хочется на мишку взглянуть, и мы вновь ночуем в машинах на берегу. Увы, зверь не заинтересовался нашими персонами. Мы рассчитывали увидеть косолапого на льду – собирались посетить буровые вышки «Варандей» и «Приразломная», стоящие далеко от поселка посреди океана. Увы, ни санкций начальства, ни погодных условий, чтобы добраться туда, не было. Посему, простившись с гостеприимным повелителем погоды, двинулись в обратный путь. Когда выезжали из Варандея, увидели вновь перебиравшую дрова Светлану Чупрову – в полярных условиях старенький домик потребляет их множество. Несгибаемая женщина долго махала нам вслед.
