К началу ХХ века Россия охотно состязалась с мировым сообществом в самых модных отраслях, наравне с другими осваивая паровозостроение, воздухоплавание и автомобилизацию. При этом страна только отходила от привычного стереотипа заимствования, когда пару предыдущих веков она охотно принимала чужие технологии, не утруждаясь собственными.
Что было особенно приметно в щепетильном вопросе обороноспособности, где русская армия использовала исключительно зарубежные стрелковые образцы. Создание первой в истории отечественной винтовки им. Мосина образца 1891 года, скомпилированной с использованием работ бельгийца Леона Нагана, тем не менее, стало прорывом, но озадачило непривычное общество, не готовое к мысли о том, что русское может быть не хуже заграничного.
Однако единичный пример отечественной винтовки не пошатнул привычных устоев и прочее оружие осталось заграничным: пулемет Максима, револьверы Нагана и Смит-Вессона. Но когда человечество принялось за авиацию и автомобили, Россия показала потенциал и обнаружила талантливых инженеров, рисковых конструкторов и азартных промышленников.
К первой мировой войне страна обладала производством самолетов и автомобилей, конкурировала с заграницей и уверенно замахивалась на лидерство. Но после революции 1917 года дальнейшее развитие страны и отдельных отраслей стали определять не промышленники, а руководители партии. Что конструировать, строить и производить решал не инженер, а власть, презиравшая инженера за его образованность, очки и французский язык.
Авиации повезло. В Кремле нашлось достаточное количество крестьян, уголовников и дезертиров, ставших народной властью, восхитившихся аэропланами и захотевших эту красоту в своем небе. А вот автомобиль их не покорил. Лошадь казалась понятнее, к тому же барин, заживо сожженный вместе с усадьбой, обходился без автомобиля и социальная месть должна была иметь привычный облик.
Все годы советской власти страна готовилась к войне. Но в этой подготовке очень быстро свою волю стали диктовать не молодые и дерзкие, а мудрые и степенные, каковым, в частности, слыл Семен Буденный, определявший наперекор Михаилу Тухачевскому стратегию будущей войны мощными кавалерийскими атаками. И когда остальные страны строили авианосцы, мы все еще отрабатывали рубку лозы.
Но отставание по важным для страны отраслям в Кремле заметили довольно быстро. И совместили исправление ошибок с общей тенденцией — ГУЛАГом.
Перед властью стояла важнейшая задача: уничтожения людей. Но ее удалось совместить с трудовыми задачами, удачно убивая и одновременно строя. Политический анекдот того времени «Жизнь в СССР, как в трамвае: половина сидит, половина трясется». Тогда и были созданы «шарашки»: закрытые тюремные учреждения для арестованных ученых. Власть занялась любимым делом: убивала и диктовала. Заключенным ставились задачи, стратегию которых определяли немолодые руководители страны. И если авиацию они по-прежнему любили и отчасти понимали, то автомобилизацию так и не приняли. Образ барина, с которым они по инерции продолжали состязаться, оставался конным.
Но убивать было важнее, чем придумывать. Космический Сергей Королев выжил чудом. А Андрей Вавилов — нет. И Георгия Лангемака расстреляли с упоением и наслаждением. Список уничтоженных умниц и талантов болезненно огромен. И на каждом приказе о расстреле стоит подпись очередного кремлевского старца, а то и нескольких.
Не имея «шарашек» по автомобильному профилю, эту тему мы оставили вольным, а они не пошли дальше заимствования. Тюремная авиация от чужих идей сделала рывок к самостоятельным передовым конструкциям и выдержала экзамен люфтваффе. Автомобилестроение осталось на стадии изучения чужого опыта и нетехнологичных попыток копирования.
Когда подоспел Никита Хрущев с хозрасчетеом, оказавшиеся на воле выжившие таланты, люди с навыком и желанием работать, в последнем порыве создали для страны то, чего прежде не делали: пылесосы, стиральные машины, холодильники, телевизоры. Но автопром не осилили.
Для медленной России фундамент всегда требуется закладывать в прошлый раз. Как в наши дни мы не успели встать в общечеловеческую компьютеризацию и сотовую телефонию, опоздав, бросив после первых же попыток, и перейдя на заимствования и импорт, так и с автомобилестроением лишь восхитились красоте чужих достижений.
При советской власти мы своего автопрома стеснялись. Но блестящий «Мерседес» дал отравленные ростки зависти в скудном мозгу руководства. И сейчас нам провозгласили автомобильную отрасль титульной, сделали из нее витрину и принялись восхищаться, что ездим на иномарках, бросив на произвол собственное.
Сегодня автомобильная промышленность страны вернулась по домам, оказавшись не российской, а импортной. Но к отсутствию компетенций добавилось отсутствие производств. СССР хотя и плохо, порой — невыносимо плохо, но выпускал всю номенклатуру комплектующих. Теперь на месте заводов пустыри и элитное жилье.
…Но перспектива есть. Возрождая СССР, КПСС, ВЛКСМ, НКВД, ВЧК, ГУЛАГ, мы можем вспять вернуть и автомобильную отрасль и создать «шарашки» по этому профилю.
ПОДПИШИТЕСЬ НА ЭКСКЛЮЗИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ
ПОРТАЛА «АВТОВЗГЛЯД» В TELEGRAM
