Но сразу замечу, что многочисленные интернет-советчики, рекомендующие в подобных ситуациях первым делом обращаться к участковому, давно отстали от реальной жизни. Современный Анискин и говорить с вами не будет, пока не получит соответствующую указивку от начальства. Поэтому сначала потребуется дотопать до ОВД и подать заявление. И здесь попавшего в неприятность гражданина России — в розыске не числящегося, под судом и следствием не состоявшего, задолженностей по штрафам и коммунальным платежам не имеющего — ждет первое суровое испытание.
Шмон. Жесткий ментовской шмон с выворачиванием карманов, сумок, борсеток. В моем случае истинное лицо московской полиции показала охранявшая вход в здание милая с виду юная особа, которую, впрочем, пара лычек на погонах давно, судя по всему, превратили в злобную немецкую овчарку вологодского конвоя. Хамски тыкая незнакомому и уже немолодому человеку, она не только заставила выложить на подоконник дежурки абсолютно все, что у него при себе имелось, но и не побрезговала взглянуть на исподнее белье посетителя.
Слушайте, я все понимаю: тяжелые времена, реальная террористическая угроза, взрывы там и тут, повышенная бдительность. Но почему МВД позволяет себе так беспардонно унижать законопослушного россиянина, обратившегося к нему за помощью? Почему схожие процедуры досмотра в аэропортах и вокзалах ведутся вполне цивилизованно и интеллигентно? И никто не заставляет демонстрировать окружающим довольно интимные вещи, что я могу иметь при себе. Да, черт возьми, в зданиях Госдумы и всех правительственных структур пропускной режим куда проще!
Между тем, как стало известно порталу «АвтоВзгляд», именно центральный аппарат полицейского ведомства настаивает на практически лагерных порядках на КПП своих ОВД и УВД. Проверяющие, заныкав на себе нечто недозволенное, регулярно наведываются сюда. И не дай Бог, коли постовой это «нечто» не обнаружит! Премии, составляющей половину зарплаты, лишится сразу. А доход этот, увы не велик. Все, конечно, зависит от звания и выслуги, но вот молодые участковые в лейтенантских погонах даже в столице получают в месяц 40 000—50 000 рублей. Возможно, что и поэтому особого служебного рвения (по крайней мере в делах, подобных моему) не проявляют. Да и сама организация службы этому явно не способствует. Впрочем, судите сами.
После возмутительного обыска у вашего корреспондента на удивление быстро и вполне корректно приняли заявление, зарегистрировали его, выдав соответствующий талон, и тут же направили к участковому. Точнее, он сам оперативно подошел к месту инцидента, сфотографировал повреждения машины, оформил необходимые в таких случаях документы. Но полицейская оперативность на этом и закончилась: к немедленному поиску, обезвреживанию и задержанию супостатов никто не приступил!
Какое-то шевеление началось лишь спустя сутки с небольшим, когда мое заявление начальство «расписало» конкретному исполнителю. Им почему-то оказался совсем не тот, кто сразу вошел в дело, а его коллега. То есть еще некоторое время ушло на «повторение пройденного»: полицейская бюрократия показывает себя во всей красе. В ущерб чаяниям и надеждам простых людей, разумеется. Ведь время, чтобы по горячим следам расследовать пусть и не очень серьезное (хотя по нынешним временам и 1000 украденных рублей для многих из нас — большие деньги), уходит впустую.
Но люди в погонах продолжают тратить его почем зря. Оказывается, именно автовладелец, а не полицейский со всем своим арсеналом и возможностями, должен озаботиться добычей материалов с камер городского видеонаблюдения, благодаря которым столичные пинкертоны рассчитывают на поимку хулигана. Я так и не понял, с какой стати должен заниматься чужой работой, ну да ладно — занялся, выхода-то нет. Тем более, что алгоритм ее оказался довольно отлаженным.
Звонишь в Департамент информационных технологий мэрии Москвы (телефон указан на сайте ДИЦ) и бронируешь «показания» камер видеофиксации в интересующий промежуток времени. Номер брони сообщаешь участковому, который и скачивает архив. Но тут есть нюансы. Так, например, «камерные данные» хранятся только трое суток: кто не успел, тот опоздал. И еще оператор ДИЦ просит назвать не более трех «глаз» в интересующей локации. Причем речь, как правило, идет о тех, что вмонтированы в домофоны. Поэтому нужно знать точный адрес не только того дома и подъезда, где все произошло, но и соседних, если их ракурс «ухватывает» нужную точку.
А лучше всего, если двор контролируют так называемые купольные камеры: они «высоко сидят, далеко глядят». Беда в том, что их не всегда видно и, в принципе, именно участковый должен подсказать, имеются ли они тут вообще. «Мой» никаких подсказок по этому поводу не дал, что крайне обидно. «Купол», причем дислоцированный в очень удачном для меня месте, я обнаружил самостоятельно, но уже после запроса в ДИЦ. Правда, сотрудники последнего забронировали инфу аж с 11 электронных надсмотрщиков: надежда, что и купольный туда попал, была. Как и на то, что сотрудники ОВД «Аэропорт» успеют за неделю отсмотреть архив (потом доступ к нему автоматически блокируется) и увидеть на видео проходимца.
Хотя, честно говоря, даже если и полюбуются им, то вот найдут ли (если это не местный дворник или сосед) — большой вопрос. Маршруты доставщика пиццы на самокате городская система видеонаблюдения уже — за «давностью лет» — не отследит. Номерных знаков на СИМ, о необходимости которых эксперты говорят уже который год, нет.
Впрочем, московские полицейские настолько ленивы, что даже не утруждают себя отсмотром скаченного архива. Да что там: им даже влом перегнать записи на флешку потерпевшего, чтобы он сам просмотрел их, экономя бесценное время служивых. По крайней мере, участковый, «занимавшийся» моим делом, не сделал ни того, ни другого. То есть палец о палец не ударил для раскрытия преступления против собственности. Его коллега с навыками волкодава и то больше рвения проявила на вверенном ей посту. Понятно, что если бы дело шло об убийстве, разбое или другом тяжком преступлении, с показаниями всех камер в округе полиция ознакомилась моментально. Затем, наверное, сработала и система распознавания лиц. А вот инциденты, подобные моему, ей до фени.
Иными словами, защищать и отстаивать кровные интересы простого человека, который теперь вынужден потратить на ремонт около 100 000 рублей (именно столько запросили с меня на СТО), люди в форме или не хотят, или просто не умеют. И это, к нашему несчастью, проблема не только отдельно взятого ОВД. Так, видимо, построена вся работа правоохранителей в стране, готовых ловить откровенных бандитов (и уголовных, и тех, что от экономики), но совершенно не заинтересованых в помощи простым людям в их «копеечных» бедах.
…С момента «нападения» на мою машину прошло без малого два месяца. Но кроме приказов участкового принести ему записи с камер и экспертную оценку ущерба, никаких подвижек в деле не случилось. И еще бурная деятельность служивого заключалась в настойчивом(!) требовании предоставить справку с работы о зарплате. Но с какой, к чертям собачьим, стати полицию интересуют доходы пострадавшего? Или органы сами решают — с какой цифры заработка помогать/не помогать «терпиле»?
Такой, знаете, антисоциальный подход: у олигарха украли миллион — воров найдем и накажем. А «нищеброду» (а таких в стране — подавляющее большинство), которого «обнесли» — по полицейскому мнению — на копейку — помогать не будем априори. О чем свидетельствует и тот факт, что даже официального ответа о полной своей беспомощности, беспринципности и лени полицейские мне прислать не удосужились. Плевать им на маленького человечка.
